Заткнись. Не нужно слов. Просто слушай.
Слышишь, как в пруду плещет рыба, как потрескивает костер возле палатки, как пробираясь меж кустов, косуля копытом приминает жухлую траву.
Яркая молния, белой змеей по небу, сегодня осветит нам путь. Заводи. Они ждут.
Не так много, лишь самое нужное и, конечно же, ты. Совсем не страшно остаться наедине, лишь заглушая все новые порции немого восхищения. Остановись, замолчи. Возбужденное сознание на пределе посылает импульсы, отдающие покалыванием в кончиках пальцев.
Слышишь, как бьется сердце, чувствуй это тепло. Помешанное с черной ночью, барабанит звездами по нише палатки. На молчание твое в кромешной тьме отзовется серым ливнем, промочив насквозь, шипением возмущенного костра.
А знаешь, после того, как твое небо дало трещину, я слышу только твое дыхание.
Слышишь, как в пруду плещет рыба, как потрескивает костер возле палатки, как пробираясь меж кустов, косуля копытом приминает жухлую траву.
Яркая молния, белой змеей по небу, сегодня осветит нам путь. Заводи. Они ждут.
Не так много, лишь самое нужное и, конечно же, ты. Совсем не страшно остаться наедине, лишь заглушая все новые порции немого восхищения. Остановись, замолчи. Возбужденное сознание на пределе посылает импульсы, отдающие покалыванием в кончиках пальцев.
Слышишь, как бьется сердце, чувствуй это тепло. Помешанное с черной ночью, барабанит звездами по нише палатки. На молчание твое в кромешной тьме отзовется серым ливнем, промочив насквозь, шипением возмущенного костра.
А знаешь, после того, как твое небо дало трещину, я слышу только твое дыхание.
Я часто представляю, как мы путешествуем на машине.
Вечер сгущает свои сумерки в небесном куполе. Город горит огнями, а в открытое до предела окно влетает ветер. Подставляя лицо теплым волнам, улыбаюсь. Совсем бесшумно, чувствуя, как заходящее солнце разливается своим теплом в моей груди. Волосы вздымаются вверх, лаская своим шелком открытую шею. Откидываю спинку сидения и вытягиваю босые ноги на бардачок. Едва слышно, подпевая в такт музыке и покачивая головой, отвлекаю тебя от мыслей, которые так или иначе не касаются Сейчас. Я чувствую твою уверенность, от чего спокойствие накрывает и меня, словно пуховое одеяло зимним вечером. Ты давишь на педаль газа, все дальше уводя нас в эту непроглядную тьму. Дальше от города, подальше от солнца. Туда где звезды блестят в твоих глазах, разжигая своими искрами вечерний костер.
Вечер сгущает свои сумерки в небесном куполе. Город горит огнями, а в открытое до предела окно влетает ветер. Подставляя лицо теплым волнам, улыбаюсь. Совсем бесшумно, чувствуя, как заходящее солнце разливается своим теплом в моей груди. Волосы вздымаются вверх, лаская своим шелком открытую шею. Откидываю спинку сидения и вытягиваю босые ноги на бардачок. Едва слышно, подпевая в такт музыке и покачивая головой, отвлекаю тебя от мыслей, которые так или иначе не касаются Сейчас. Я чувствую твою уверенность, от чего спокойствие накрывает и меня, словно пуховое одеяло зимним вечером. Ты давишь на педаль газа, все дальше уводя нас в эту непроглядную тьму. Дальше от города, подальше от солнца. Туда где звезды блестят в твоих глазах, разжигая своими искрами вечерний костер.
Снова ловушка; снова ложный выход, влекущий за собой дальнейшее падение. Бросить нельзя. Взять с собой нельзя. Остаться нельзя. Тупик, обрыв, нет выхода; конец падения.
Выхода нет
Сколько лет прошло, всё о том же гудят провода,
Всё того же ждут самолёты.
Девочка с глазами из самого синего льда
Тает под огнём пулемёта.
Должен же растаять хоть кто-то.
Где-то мы расстались, не помню в каких городах,
Словно это было в похмелье.
Через мои песни идут и идут поезда,
Исчезая в тёмном тоннеле.
Лишь бы мы проснулись в одной постели.
Самое страшное в этой жизни осознавать свое бессилие. Когда близкий человек медленно умирает от рака, улыбаясь тебе фальшиво. Когда на твоих руках умирает лучший друг, заливая колени горячей липкой кровью. Сбивает машина любимого питомца, слышать истошный всхлип боли. Или уходит тот, кто дорог...
А ты не можешь сделать абсолютно ни-че-го. Остается безмолвно хватать воздух губами, не понимая, где в этой жизни ты свернул не туда.
Распуская крылья, словно лепестки, расцветет грудь бабочками.
Приду домой.
Закрою двери.
Оставлю обувь у дверей.
Залезу в ванну. Кран открою.
И… просто смою этот день.
Закрою двери.
Оставлю обувь у дверей.
Залезу в ванну. Кран открою.
И… просто смою этот день.
В. Высоцкий
В любой музыке поет безмолвная душа. В любой душе есть чувства, играющие без слов. И этот немой танец звуков соединяет родные сердца.
Ш.
Когда порезвился в чужом саду, не обязательно убивать местных фламинго.
Спасибо тем, кто остается
Много думаю в последнее время о следах, которые оставляют люди в жизнях других, если вообще оставляют. И почему одни оставляют, а другие нет. Моя коллекция таких следов довольно разнообразна. Кто-то вошел ненадолго и заставил сменить мировоззрение. Кто-то оставил после себя три-четыре музыкальных трека. Или два-три слова, которые стали важными. Или старую олимпийку. Кто-то изменил так, что научил быть верным. А кто-то так объяснял любовь, что, даже любя, не захочется говорить это слово вслух, настолько оно теперь испорчено. Кому-то спасибо, что был, кому-то спасибо, что больше нет. А кто-то исчез как не было, и ни слов нет про это, ни сожаления. Удивительно.
Спасибо тем, кто остается
Много думаю в последнее время о следах, которые оставляют люди в жизнях других, если вообще оставляют. И почему одни оставляют, а другие нет. Моя коллекция таких следов довольно разнообразна. Кто-то вошел ненадолго и заставил сменить мировоззрение. Кто-то оставил после себя три-четыре музыкальных трека. Или два-три слова, которые стали важными. Или старую олимпийку. Кто-то изменил так, что научил быть верным. А кто-то так объяснял любовь, что, даже любя, не захочется говорить это слово вслух, настолько оно теперь испорчено. Кому-то спасибо, что был, кому-то спасибо, что больше нет. А кто-то исчез как не было, и ни слов нет про это, ни сожаления. Удивительно.
Возвращаться домой, туда, где любовь.
Я люблю тебя, родная, так, что не хватает слов.
Это лучше, чем самый из красивых снов,
И лишь с тобой я на все это готов.
Я люблю тебя, родная, так, что не хватает слов.
Это лучше, чем самый из красивых снов,
И лишь с тобой я на все это готов.
Путь праведника труден, ибо препятствуют ему самолюбивые и тираны из злых людей.
Блажен тот пастырь, кто во имя благосердия и доброй воли своей ведет слабых через долину тьмы, ибо именно он есть тот, кто печется о братьях своих и возвращает сынов заблудших.
И совершу над ними великое мщение наказаниями яростными, над теми кто замыслил повредить и отравить братьев моих.
И узнаешь ты, что имя мое — Господь, когда мщение мое падет на тебя.
Блажен тот пастырь, кто во имя благосердия и доброй воли своей ведет слабых через долину тьмы, ибо именно он есть тот, кто печется о братьях своих и возвращает сынов заблудших.
И совершу над ними великое мщение наказаниями яростными, над теми кто замыслил повредить и отравить братьев моих.
И узнаешь ты, что имя мое — Господь, когда мщение мое падет на тебя.
Разрывая грудь свою на части, вселенную к ногам бросаю. Прогнись же, покорись, гордость укрощая. Склонись к ногам моим, дар драгоценный пальцами загребая. Пропуская через себя звезд бесконечность. В ладони набирай, жадно глотая. Соединяя чувства наши воедино, отведай искренность и бесконечность, жаркими струями по глотке. Чувствуй глубже. Во мне бесконечность чувств, что переполняет меня через край, заполняя черную, сосущую черную дыру сияющую. Глаза облаками Неба застилает, сквозь призму солнца на тебя смотрю, наглядеться не могу. Руку протянуть, воск липкий с твоих волос собирая. Навеки вечные тебя к себе притягивая.
Endless Melancholy – You are The Moonlight
Ты жил в надцатом году и делал морягский затяг, хоть и никогда не выходил в море. У тебя была колючая борода от морской соли и холодного ветра, но тёплые невероятно земные глаза. Когда твоя сигарета медленно тлела в такие вот безлюдные тихие ночи, Ты был особенно задумчив и пьян свежим ветром, вспоминая глубокую синь моря,в которое никогда не ходил. Когда в тот, надцатый год, Ты повидал столько вещей, что люди называют пыльным фантастическим мифом, Тебе тому, пропахшему северным морем, высоким, надменным и таким ослепительно красивым в своём алом всполохе заката солнцем, ничего не хочется объяснять или переубеждать, грея чешуйки водяных богов под курткой и тёплую переливающуюся пыль на пальцах, что оставляют после себя мимолётные создания из иного Мира. Водяной бог мне поведал, что на краю света меня кто-то ждёт, там, где я никогда не был. Я рисую на акварельной бумаге волны.
Ты жил в надцатом году и делал морягский затяг, хоть и никогда не выходил в море. У тебя была колючая борода от морской соли и холодного ветра, но тёплые невероятно земные глаза. Когда твоя сигарета медленно тлела в такие вот безлюдные тихие ночи, Ты был особенно задумчив и пьян свежим ветром, вспоминая глубокую синь моря,в которое никогда не ходил. Когда в тот, надцатый год, Ты повидал столько вещей, что люди называют пыльным фантастическим мифом, Тебе тому, пропахшему северным морем, высоким, надменным и таким ослепительно красивым в своём алом всполохе заката солнцем, ничего не хочется объяснять или переубеждать, грея чешуйки водяных богов под курткой и тёплую переливающуюся пыль на пальцах, что оставляют после себя мимолётные создания из иного Мира. Водяной бог мне поведал, что на краю света меня кто-то ждёт, там, где я никогда не был. Я рисую на акварельной бумаге волны.
К.О.
Endless Melancholy – You are The Moonlight
Ты жил в надцатом году и делал морягский затяг, хоть и никогда не выходил в море. У тебя была колючая борода от морской соли и холодного ветра, но тёплые невероятно земные глаза. Когда твоя сигарета медленно тлела в такие вот безлюдные тихие ночи, Ты был особенно задумчив и пьян свежим ветром, вспоминая глубокую синь моря,в которое никогда не ходил. Когда в тот, надцатый год, Ты повидал столько вещей, что люди называют пыльным фантастическим мифом, Тебе тому, пропахшему северным морем, высоким, надменным и таким ослепительно красивым в своём алом всполохе заката солнцем, ничего не хочется объяснять или переубеждать, грея чешуйки водяных богов под курткой и тёплую переливающуюся пыль на пальцах, что оставляют после себя мимолётные создания из иного Мира. Водяной бог мне поведал, что на краю света меня кто-то ждёт, там, где я никогда не был. Я рисую на акварельной бумаге волны.
Ты жил в надцатом году и делал морягский затяг, хоть и никогда не выходил в море. У тебя была колючая борода от морской соли и холодного ветра, но тёплые невероятно земные глаза. Когда твоя сигарета медленно тлела в такие вот безлюдные тихие ночи, Ты был особенно задумчив и пьян свежим ветром, вспоминая глубокую синь моря,в которое никогда не ходил. Когда в тот, надцатый год, Ты повидал столько вещей, что люди называют пыльным фантастическим мифом, Тебе тому, пропахшему северным морем, высоким, надменным и таким ослепительно красивым в своём алом всполохе заката солнцем, ничего не хочется объяснять или переубеждать, грея чешуйки водяных богов под курткой и тёплую переливающуюся пыль на пальцах, что оставляют после себя мимолётные создания из иного Мира. Водяной бог мне поведал, что на краю света меня кто-то ждёт, там, где я никогда не был. Я рисую на акварельной бумаге волны.
К.О.
Нечем здесь помочь
Ведь всю ночь льет дождь...
Ведь всю ночь льет дождь...
